А разве не сжимается сердце в пятую луну, когда в карнизы втыкают ирис, высаживают рассаду или когда трещат коростели! В шестую луну чарует вид белеющей возле убогой хижины тыквы-горлянки и дымок костра – защита от москитов. Есть своя прелесть и в заклинаниях шестой луны.
А как прекрасны празднования седьмого вечера!
Осенью, в ту пору, когда ночи становятся все холоднее, когда с криком улетают дикие гуси, когда нижние листья кустов хаги меняют окраску, накапливается особенно много дел: сжать рис, просушить поля… Прелестно и утро после бури.
Если продолжать разговор, то окажется, что все это давно уже описано в «Повести о Гэндзи» и «Записках у изголовья», и все-таки невозможно не говорить об этом снова и снова. Поскольку не высказывать того, что думаешь,- это все равно что ходить со вспученным животом, нужно, пови-нуясь кисти, предаться этой пустой забаве, затем все порвать и выбросить, и тогда люди ничего не смогут увидеть.
Но и картина зимнего увядания едва ли хуже осенней. Восхитительны багряные листья, опавшие на траву возле пруда, белым-белое от инея утро и пар, что поднимается от ручейка. Преисполнена ни с чем не сравнимым очарованием и та пора, когда год кончается и всякий человек занят своими хлопотами. Грустен вид неба после двадцатого числа с его холодным и чи-стым месяцем, который ничем не интересен и которым никто не любуется. Очаровательны и величественны такие церемо-нии, как Имена будд или Выход посыльного пред лотосом. В это время процветают дворцовые обряды, среди которых такими значительными бывают непрестанные хлопоты, свя-занные с заботами о грядущей весне! Интересно, когда Изгнание демона переходит в Почитание четырех сторон.
В новогоднюю ночь в кромешной тьме зажигают сосновые факелы; всю ночь напролет люди бегают по улицам, стуча в чужие ворота, громко кричат и носятся как по воздуху. Но с рассветом, как оно и положено, все звуки затихают. Грустно бывает расставаться со старым годом.
В наше время в столице уже не говорят о том, что это ночь прихода усопших, и не отмечают Праздник душ, но их еще проводят в восточных провинциях, и это очаровательно!
Утром Нового года поражает вид рассветного неба, и ка-жется, будто оно стало совершенно иным, не таким, как вчера. Красива и вызывает радостное чувство большая улица-сплошь украшенная сосенками,- и это тоже чарует.
XX
Некий отшельник – уже не помню, как его звали,- сказал однажды:
– Того, кто ничем с этим миром не связан, трогает одна только смена времен года.
И действительно,...
А как прекрасны празднования седьмого вечера!
Осенью, в ту пору, когда ночи становятся все холоднее, когда с криком улетают дикие гуси, когда нижние листья кустов хаги меняют окраску, накапливается особенно много дел: сжать рис, просушить поля… Прелестно и утро после бури.
Если продолжать разговор, то окажется, что все это давно уже описано в «Повести о Гэндзи» и «Записках у изголовья», и все-таки невозможно не говорить об этом снова и снова. Поскольку не высказывать того, что думаешь,- это все равно что ходить со вспученным животом, нужно, пови-нуясь кисти, предаться этой пустой забаве, затем все порвать и выбросить, и тогда люди ничего не смогут увидеть.
Но и картина зимнего увядания едва ли хуже осенней. Восхитительны багряные листья, опавшие на траву возле пруда, белым-белое от инея утро и пар, что поднимается от ручейка. Преисполнена ни с чем не сравнимым очарованием и та пора, когда год кончается и всякий человек занят своими хлопотами. Грустен вид неба после двадцатого числа с его холодным и чи-стым месяцем, который ничем не интересен и которым никто не любуется. Очаровательны и величественны такие церемо-нии, как Имена будд или Выход посыльного пред лотосом. В это время процветают дворцовые обряды, среди которых такими значительными бывают непрестанные хлопоты, свя-занные с заботами о грядущей весне! Интересно, когда Изгнание демона переходит в Почитание четырех сторон.
В новогоднюю ночь в кромешной тьме зажигают сосновые факелы; всю ночь напролет люди бегают по улицам, стуча в чужие ворота, громко кричат и носятся как по воздуху. Но с рассветом, как оно и положено, все звуки затихают. Грустно бывает расставаться со старым годом.
В наше время в столице уже не говорят о том, что это ночь прихода усопших, и не отмечают Праздник душ, но их еще проводят в восточных провинциях, и это очаровательно!
Утром Нового года поражает вид рассветного неба, и ка-жется, будто оно стало совершенно иным, не таким, как вчера. Красива и вызывает радостное чувство большая улица-сплошь украшенная сосенками,- и это тоже чарует.
XX
Некий отшельник – уже не помню, как его звали,- сказал однажды:
– Того, кто ничем с этим миром не связан, трогает одна только смена времен года.
И действительно,...