Горы, видимо, тянулись вглубь, дорога вела вдаль лощиной, криптомерии и сосны чернели, мох был в росе, апрельский воздух ещё был холоден. Когда окончились десять видов* , мы перешли мосты и вступили в самые горы. «Когда же, наконец, то место?» Взобрались в глубине на гору, и вот на скале в углублении прислонилась келья. Будто видишь перед собой убежище монаха Сюдзэндзи или пещеру отшельника Хоун-хоси.
И дятел не смог
Пробить в этой келье щель.
О лес в летний день!
Так я написал экспромтом и оставил на столбе.
Потом ходил к камню Смерти. Кандай прислал лошадь. Поводырь попросил написать ему хайку. Трогательное желание!
За луг, вон туда,
Коня поворачивай:
Кукушка поёт!
Камень Смерти ** лежит у горы, где бьёт горячий источник. Его ядовитые пары ещё не исчезли. Всякие бабочки и пчелы гибнут и так устилают всё кругом, что под ними не видно песка
( * Примечания )
И дятел не смог
Пробить в этой келье щель.
О лес в летний день!
Так я написал экспромтом и оставил на столбе.
Потом ходил к камню Смерти. Кандай прислал лошадь. Поводырь попросил написать ему хайку. Трогательное желание!
За луг, вон туда,
Коня поворачивай:
Кукушка поёт!
Камень Смерти ** лежит у горы, где бьёт горячий источник. Его ядовитые пары ещё не исчезли. Всякие бабочки и пчелы гибнут и так устилают всё кругом, что под ними не видно песка
( * Примечания )